В репертуаре мировой музыкальной классики трудно найти более известное сочинение, чем
Не надо быть музыкантом и даже большим любителем классической музыки, чтобы, услышав ее первые звуки, мгновенно узнать и с легкостью назвать и произведение, и автора .
Но это не все произведение, а лишь его первая часть.
Как и положено классической сонате , оно имеет еще и вторую, и третью.
Стоит прослушать не один, а три трека — лишь тогда мы узнаем «конец истории» и сможем оценить все сочинение целиком.
[more=Далее ]
Соната состоит из трех частей:
1. Адажио|Adagio sostenuto.
Соната начинается тем, что в классическом сонатном цикле обычно является средней частью сонатного цикла — медленной, сумрачной, довольно скорбной музыкой.
Написана и издана она в 1801 году и находится в ряду произведений, открывающих в музыкальном искусстве XIX век. Став популярным сразу после своего появления, это сочинение уже при жизни композитора породило немало трактовок. Зафиксированное на титульном листе посвящение сонаты
Джульетте Гвиччарди
— юной аристократке, ученице Бетховена, о браке с которой влюбленный музыкант тщетно мечтал как раз в этот период, — побуждало аудиторию искать в произведении выражение любовных переживаний.
Портрет неизвестной. На миниатюре, принадлежавшей Бетховену, предположительно, изображена Джульетта Гвиччарди. Около 1810 года
Спустя примерно четверть века
писатель Людвиг Рельштаб, сравнил сонату с картиной лунной ночи на Фирвальдштетском озере. Именно благодаря Рельштабу за произведением
закрепилось поэтическое определение «Лунная»
(Бетховен своему произведению такого названия не давал).
Автограф сонаты для фортепиано Людвига ван Бетховена «В духе фантазии» № 14 (до-диез минор, оp. 27, № 2). 1801 год
звуки, по которым весь мир узнает Лунную сонату, являются не мелодией, а аккомпанементом
Шесть первых звуков мелодии дважды воспроизводят узнаваемую ритмическую формулу — это ритм траурного марша в музыке барокко
, он был важнейшим музыкальным символом.
Это один из вариантов мотива Креста — символа предсмертных страданий Иисуса.
Для своей 14-й сонаты Бетховен выбрал тональность до-диез минор, используемую в музыке нечасто. В этой тональности — четыре диеза. По-немецки «диез» (знак повышения звука на полтона) и «крест» обозначаются одним словом — Kreuz, да и в начертании диеза есть сходство с крестом — ♯. То, что диезов здесь четыре, еще усиливает страстну́ю символику.
Безостановочно ровное движение (от начала до конца первой части сонаты оно не прерывается ни на мгновение) создает медитативное, почти гипнотическое состояние отрешения от всего внешнего, а медленно, поступенно спускающийся бас усиливает эффект ухода в себя.
Почему композитора, в 1801 году едва переступившего порог 30-летия, так глубоко, так по-настоящему волновала тема смерти? Ответ на этот вопрос содержится в документе, текст которого не менее пронзителен, чем музыка Лунной сонаты. Речь идет о так называемом «Гейлигенштадтском завещании». Оно было найдено после кончины Бетховена, случившейся в 1827 году, но писалось в октябре 1802 года, спустя примерно год после создания Лунной сонаты.
Фактически «Гейлигенштадтское завещание» представляет собой
развернутое предсмертное письмо. Бетховен адресовал его двум своим братьям, действительно уделив несколько строк распоряжениям о наследовании имущества. Все остальное — обращенный ко всем современникам, а возможно, и потомкам предельно искренний рассказ о переживаемых страданиях, исповедь, в которой композитор несколько раз упоминает о желании уйти из жизни, выражая в то же время решимость преодолеть эти настроения.
В этом документе слились воедино и отчаявшиеся мысли о надвигающейся глухоте и о неразделенной, обманутой любви.
После нескольких лет борьбы с болезнью Бетховен понимает, что надежды на излечение тщетны, и мечется между отчаянием и стоическим принятием своей судьбы
Композитор приходит к выводу о невозможности уйти из жизни, не реализовав полностью свой талант. В зрелые годы Бетховен придет к мысли о том, что лучшие из людей через страдание обретают радость. Лунная соната писалась в период, когда этот рубеж еще не был пройден. Но в истории искусства она стала одним из лучших примеров того, как из страдания может родиться прекрасное
кандидат искусствоведения Ольга Хвоина
Allegretto — вторая часть сонаты.
«Это цветок между двух пропастей», сказал Лист
Вторая часть представляет собой довольно обычное скерцо и трио, момент относительного спокойствия перед бурным финалом.
противопоставления форте-пиано придают музыке достаточно жизнерадостный повествовательный общий характер.
Вторую часть сонаты принято сравнивать с танцами эльфов из «Сна в летнюю ночь» Шекспира.
Presto agitato — третья часть сонаты.
Финал (снова в до♯ миноре) написан в сонатной форме, и это наиболее развернутая часть сонаты.
Сочетание сложных хроматизмов и очень быстрых акцентированных арпеджио делают эту часть одной из наиболее сложных и даже виртуозных произведений для фортепиано соло, требуя от исполнителя превосходных технических навыков для соблюдения авторских указаний метронома. Считается, что именно третья часть «Лунной сонаты» была образцом и вдохновением для Фантазии-экспромта Шопена.
В этом бурном сонатном аллегро две основные темы, в которых использованы разные техники варьирования.
За 150 лет своего существовании «лунная» соната вызывала и вызывает восторг музыкантов и всех любящих музыку. Эту сонату, в частности, чрезвычайно ценили Шопен и Лист (последний составил себе особую славу ее гениальным исполнением).Называя «лунную» сонату «мрачной и пламенной», Ромен Роллан очень верно выводит ее форму из содержания, показывает, что свобода сочетается в сонате со стройностью, что «чудо искусства и сердца, — чувство проявляет себя здесь как мощный строитель. Единство, которого художник не ищет в архитектонических законах данного отрывка или музыкального жанра, он обретает в законах собственной страсти» В реалистическом психологизме «лунной» сонаты — важнейшая причина ее популярности. И прав был, конечно, Б. В. Асафьев, писавший: «Эмоциональный тон этой сонаты напоен силой и романтическим пафосом. Музыка, нервная к возбужденная, то вспыхивает ярким пламенем, то никнет в мучительном отчаянии. Мелодия поет, плача. Глубокая сердечность, присущая описываемой сонате, делает ее одной из любимейших и доступнейших. Трудно не поддаться воздействию столь искреннейшей музыки — выразительнице непосредственного чувства»
Некоторые исследователи творчества, считают, что в этом произведении Бетховен предвосхитил позднее творчество композиторов романтиков и называют сонату первым ноктюрном.
